Роберт III, сеньор де Сабле, был дважды женат и оставил сына и двух дочерей. Он принес обет тамплиера только во время своего пребывания в Акре; его слава заменяла ему карьеру в войске ордена; впрочем, возможно, до пострига он уже был орденским собратом. ... Роберт де Сабле впервые упоминается как адмирал английского флота на юге Италии, в Мессине, куда из Везеле, первого места сбора, прибыли английские крестоносцы, распрощавшись с французскими. Сеньор де Сабле и герцог Бургундский были посредниками в конфликте между Ричардом I и Танкредом Сицилийским по поводу приданого вдовствующей королевы, сестры государя Англии. Английский и французский короли, Ричард I и Филипп II Август, глубокая вражда которых уже обострилась, провели зиму на Сицилии. В конце марта 1191 г. Филипп II взял курс на Акру, к которой подошел после трех недель морского пути. Несколько дней спустя вдогонку отправился и Ричард I, но задержался в пути, чтобы захватить остров Кипр, проданный затем тамплиерам. Деньги, полученные от Дома, позволили Ричарду жест горделивой щедрости по прибытии в Святую Землю. Узнав, что французский король платит своим воинам по три золотых монеты в месяц, Ричард велел оповестить через своих глашатаев, что будет выдавать по четыре монеты всем, кто станет под его знамя. Это оскорбило его союзника, но оба короля сохранили видимость согласия и решили начать совместное наступление на Акру.

Именно Роберт де Сабле командовал тамплиерами всю кампанию. Под его предводительством их военные действия, как всегда, были безукоризненны, а политическое влияние достаточно сдержанно. Скрытые раздоры, которые вспыхивали по любому поводу между французским и английским королями, ставили тамплиеров в затруднительное положение. Орден располагал огромным состоянием в обеих странах. Казначей ордена Храма в Париже, брат Эймар, несколькими годами позднее станет доверенным человеком Филиппа Августа и управляющим королевской казной. Но орден Храма в Лондоне пользовался столь же большим влиянием в Англии, и новый магистр был личным другом короля. "Что характеризует орден Храма как светскую державу, так это самый полный политический оппортунизм. На Западе он использует с равным усердием французского и английского королей, пребывавших в непрерывной войне". Но когда оба короля сталкивались в Палестине, Роберту де Сабле приходилось проявлять недюжинное чувство такта.

Ричарда и Филиппа Августа разъединяли ожесточенные споры по поводу наследования иерусалимской короны: оставить ее Гвидону де Лузиньяну — вдовцу королевы Сибиллы, умершей вместе с двумя детьми в 1190 г., или же передать маркграфу Конраду Монферратскому, который только что женился на Изабелле Иерусалимской, младшей сестре королевы. Тамплиеры приняли сторону Лузиньяна и английского короля. В дальнейшем, когда Ричард понял, что симпатичный простак Гвидон бессилен, орден Храма расторг договор на покупку острова Кипр, который Ричард Львиное Сердце уступил своему протеже Лузиньяну.

После двухлетней осады гарнизон Акры капитулировал 12 июля 1191 г. Сдача осуществилась в шатре магистра ордена Храма в присутствии обоих королей и всех вождей крестового похода. Филипп Август, уехавший в начале следующего месяца, оставил в Сирии французские части под командованием графа Бургундского. Но его рыцари нехотя мирились с властью английского короля, которому так и не удалось завоевать их симпатии. С отъездом французского короля султан начал переговоры с Ричардом о выкупе гарнизона Акры, приблизительно трех тысяч человек. Именно тогда Саладин обратился к тамплиерам и попросил гарантировать освобождение пленников: поступок поразительный, ибо прошло лишь четыре года после уничтожения монастыря при Хаттине. Но отношения тамплиеров с исламом покоились на сочетании жестокости и симпатии, что даже их современники никогда не могли понять до конца. Однако Роберт де Сабле и его совет должны были почувствовать, что для ордена Храма было бы неуместно вмешиваться в эти переговоры. Они ответили Саладину: "У вас слово и пощада, довольствуйтесь этим!" Или, быть может, они предвидели, что переговоры примут плохой оборот? Если верить Ибн Алатиру, они даже якобы предупредили Саладина не доверяться <...> Проведя две недели в спорах и торгах, Ричард впал в один из тех приступов ужасного гнева, которые он унаследовал от своего рода: собрав у своего лагеря две тысячи семьсот пленников, он велел перебить их всех. В тот же вечер он приказал крестоносцам готовиться к продвижению на Аскалон.

Великий магистр ордена Храма с 1194 по 21 декабря 1200.
Арагонского или провансальского происхождения. В орден Храма вступил в раннем возрасте. С 1183 г. Жильбер был Великим командором и казначеем ордена. В 1184 г., после того как Великим магистром был избран Жерар де Ридфор, он покинул Святую Землю для исполнения до 1190 г. должности магистра Прованса и Испании, затем, с 1190 по 1193 гг., обязанностей магистра на Западе. Великий магистр с 1194 г.
В 1191 г. король Киликийской Армении Лев II захватил замок Баграс и еще два замка другие замки ордена – Дарбезак и порт Бонель. Спор разросся в открытое столкновение, которое продолжалось долгие годы.
В период с 1196 по 1197 гг. Жильбер находился на Западе, где 29 апреля 1196 г. подписал хартию о слиянии каталонской ветви ордена святой Марии Монтесгаудио, госпиталя святого Спасителя Теруэльского и ордена Храма.
В 1198 г. два ордена, Храма и Госпиталя, вступили в открытую войну по поводу фьефа, находившегося между Маргатом и Валанией. Иннокентий III укорял оба монашеских ордена и посоветовал им договориться в соответствии с соглашением, утвержденным обоими Домами еще во времена Александра III.
В 1198 г. престол святого Петра занял Иннокентий III. С 1198 г. и до смерти Иннокентия III в 1216 г. пять десятков булл (некоторые из которых повторяются по 10-15 раз) были изданы в пользу тамплиеров. Значительная часть этих булл являлись напоминанием и подтверждением уже предоставленных привилегий. Епископ Сидона в 1199 г. отлучил "отлучил поименно магистра ордена Храма и всех его братьев по обе стороны моря, вплоть до друзей и собратьев Дома" за конкуренцию в области доходов. Папа встал на защиту ордена. Обвинив епископа Сидона в "великом самоуправстве, иначе сказать – в тяжком злодеянии", он заставил его покинуть свою кафедру.

Жильбер Эрай, человек осторожный и благоразумный, старается придерживаться политики равновесия между христианами и мусульманами. Он решительно боролся за то, чтобы мир, подписанный Салах ад-Дином и Ричардом I, соблюдался христианами. Иннокентий III, как и большая часть французской знати Европы, выступал против такой позиции, обвиняя тамплиеров в предательстве и сговоре с врагом. Понадобилось все дипломатическое искусство Жильбера Эрайя, чтобы утихомирить страсти.
Жильбер Эрай умер 21 декабря 1200 г. (Мельвиль указывает год смерти 1201).

Родился ок. 1165 г. в крепости Плессье-Масе (Plessis-Mace), родом из древнего анжуйского рода. В 1189г. принимал участие в третьем крестовом походе в качестве простого рыцаря. Прибыв в Святую Землю, он близко познакомился с орденом Храма. Был избран Великим магистром весной 1201 г., несколько месяцев спустя после смерти Жильбера Эраля.
В декабре 1201 г. Филипп де Плессье подписывает соглашение с магистром ордена Госпиталя, по поводу прав тамплиеров в Валании. Подписание этого договора положило конец вражде между тамплиерами и госпитальерами, которая разгорелась в 1198 г. в открытую войну по поводу фьефа, находившегося между Маргатом и Валанией.
Серьезный конфликт, разгоревшийся между орденом Храма и королем Киликийской Армении Львом II, за северные владения тамплиеров, потребовал вмешательства папы, который признал правоту тамплиеров, и потребовал вернуть им незаконно отобранные у них земли.
В 1204 г. папа Иннокентий III буллой "Si deligenter attenditis" (от 9 ноября 1204 г.) предоставил капелланам ордена Храма право исповедовать тех, кто желал быть похороненным на кладбищах ордена, причащать их "в смертном случае" и хоронить с крестом: ранее это находилось в ведении приходских священников.
Во время магистерства Филиппа де Плессье тамплиеры мало принимают участие в военных действиях, при том что Четвертый крестовый поход, в котором орден участвовал исключительно как монашеский, не военный орден, подошел к концу и закончился осадой Константинополя. К тому же, магистр стремился всеми средствами сохранить мирные отношения с мусульманами.
Филипп де Плессье умер 9 ноября 1209 г. (по поминальной книге ордена Храма в Реймсе). Имеются данные о смерти магистра 12 ноября 1209 г.

Летом 1220 года сопротивление мусульман ослабло, и 25 июня крестоносцам удалось преодолеть Нил. Они разбили лагерь на другом берегу реки и начали осаду Дамьетты.
У тамплиеров был большой камнемет, бросавший очень далеко и очень прямо, при помощи которого они причинили великий ущерб городу, и бросавший таким образом, что те не могли от него уберечься, ибо метал он один раз в одну сторону, другой раз в другую, один раз близко, второй раз далеко; так что сарацины прозвали его Эль Мефертейс, то есть Вертушка (El moufrite qui reverse).
Несмотря на храбрость и упорство, положение крестоносцев было неутешительным. Король Венгерский, герцог Австрийский и многие рыцари этим же летом отплыли в Европу. В войске осаждающих свирепствовал недуг наподобие скорбута, сопровождавшийся гангреной десен и воспалением костей ног. Магистр ордена Храма Гийом Шартрский умер 26 августа 1219 г. при осаде Дамьетты. Вместо него тамплиеры избрали Пере де Монтегаудо, на французский лад – Пьера де Монтегю, магистра в Испании и Провансе, рыцаря из благородной фамилии Валенсийского королевства.
После взятия Дамьетты отряд в тысячу человек, погрузившись на легкие суда, отправился в разведку вдоль Нила – искать продовольствие. Пройдя озерным и болотистым краем, где водились птицы, они захватили замок Танис, турецкий гарнизон которого бежал при их приближении. "Никогда не видано было более сильного замка, – рассказывали воины по возвращении, – он оснащен семью очень мощными башнями и увенчан крепостными стенами; два рва и две стены создают пояс укреплений. Со всех сторон простирается озеро, которое до такой степени делает приближение летом очень трудным, а зимой совершенно невозможным, что осадой никто не мог бы его преодолеть".
В Дамьетте вспыхнули злосчастные раздоры между королем и баронами с одной стороны, легатом и епископами – с другой. Пелагий, ничего не смысливший ни в войне, ни в топографии страны, играл в стратега и ратовал за продвижение всеми силами на Каир; когда Жан де Бриенн воспротивился этому, легат, злоупотребляющий своими полномочиями, наложил на королевский лагерь интердикт. К несчастью, Папа выслушивал жалобы легата и поддерживал его. Когда Гонорий прислал свои поздравления со взятием Дамьетты, он посоветовал патриарху, королю и магистрам трех орденов со смирением и благочестием повиноваться епископу Альбанскому, "ибо светская власть так же, как и духовная, доверена ему, и он может осуществлять ее сам или через передачу полномочий, как ему будет угодно". Споры предводителей отражались и на войске, дисциплина которого падала. "Зло и грех появились в войске после взятия города; воистину до взятия Дамьетты люди пребывали в мире и верности, не было там никакого мелкого воровства или сластолюбия; если кто-нибудь находил чужую вещь, она затем возвращалась; и также стоило только крикнуть: "Кто нашел такую-то вещь?", как оказывалось, что кричат: "Кто ее потерял?".
Между тем султан возобновил переговоры.
Он передал им, что если они захотят возвратить Дамьетту, он отдаст им всю Иерусалимскую землю, как если бы ее держали христиане, за исключением Крака <...> Христиане поговорили об этом и держали совет. И совет им сказал, чтобы они ни за что не отдавали ее, и что посредством Дамьетты они бы смогли завоевать всю Египетскую и Иерусалимскую землю; ибо тот, кто должен стать римским императором, принял обет крестоносца, и приведет с собой множество воинов <...> и если бы там находился император, при всей своей власти, и крестоносцы, которые еще собирались прийти на помощь <...> можно было бы с Божьей помощью вновь получить; всю египетскую и иерусалимскую землю, и что сие они довели до Первосвященника.
Со своей стороны. Папа ожидал в ближайшее время отправления немецких крестоносцев и поддерживал чаяния гарнизона Дамьетты.
Король Иоанн покинул Египет летом 1220 г. Его возмутили действия легата, и дела государства требовали его присутствия. Высшее командование осталось за Пелагием, ибо власть, предоставленная легату Папой, давала ему право вето, перед которым магистры трех орденов могли только склоняться.
Гонорий III поддерживал крестоносцев, насколько это было в его силах, при энергичном содействии казначея ордена Храма в Париже. В июле Папа писал брату Эймару, чтобы тот выделил шесть тысяч марок серебром, или, если этого будет недостаточно, – взял бы из других средств, принадлежащих Папе, и безотлагательно переправил бы их за море. Брат Эймар удвоил названную сумму и отослал тринадцать тысяч марок. Папа упрекнул его, а 22 сентября казначей снова получил выволочку за то, что без распоряжения передал крестоносцам новые папские средства при посредничестве болонских купцов. "Продовольствие и лошади приходили к нам в изобилии по воле Божией, неся радость собранию верующих", свидетельствует Оливье Схоластик; он отмечает шесть успешных высадок.
Магистр ордена Храма, Пере де Монтегаудо, покинул Дамьетту и присоединился в Акре к королю. Письмо, адресованное им епископу Эльнскому 20 сентября 1220 г., позволяет проникнуть одновременно в его надежды и тревоги.
Знайте, что числа паломников, высадившихся при первом переезде после взятия Дамьетты, вместе с остатками войска могло хватить, чтобы снабдить город и защитить свой замок. Тем не менее, господин легат (dominus quidem legatus) высказался за наступательную войну по согласию с духовенством и проповедовал народу, часто и с прилежанием, совершить набег на язычников. Но бароны войска, как заморские, так и бароны Земли, уверенные, что при нашем положении не хватит сил, чтобы вооружить город и двинуться в наступление, полезное для христианства, не желали соглашаться на попытку продвижения. Ибо вавилонский султан, отброшенный недалеко от Дамьетты со множеством язычников, соорудил на обоих рукавах реки мосты, дабы воспрепятствовать нашему успеху. Он ожидал нас там со столь мощной силой, что верующим угрожала бы самая великая опасность, если бы они рискнули на них напасть. Мы же укрепили город, замок и прилегающие берега, надеясь получить утешение от Бога в виде подкреплений <...>
Знайте также, что Корадин [Малек ал-Моаддам], султан Дамаска, собрал бесчисленное множество сарацин и объявился близ Акры и Тира. Поскольку рыцари и народ претерпели слишком много лишений, чтобы сопротивляться ему, он в многочисленных набегах причинил им много зла. Перед этим он много раз прошел перед нашим замком, названным Замком Паломника, и разбил там шатры и произвел у нас серьезные опустошения. Он осадил и взял замок Цезарею, пока в Акре отдыхало множество паломников.
Знайте далее, что Сераф [Малек ал-Ашраф], княжащий в Армении, сын Сафедина [Сеифеддина] и брат султана Вавилонии и Дамаска, начал войну с сарацинами востока, и что он победил многих из их эмиров, хотя милостью Божией одолел не всех. Ибо если бы война сия закончилась его победой, земли Антиохии, Триполи, Акры и Египта, судя по направлению его атак, оказались бы в наибольшей опасности. И если бы он осадил одну из наших крепостей, мы бы не смогли заставить его уйти никаким образом. Поистине, раздоры наших врагов приносят нам радость и утешение!
Мы давно дожидаемся прибытия императора и прочих сеньоров, дабы иметь смену <...> но если надежды на подобную помощь обманут нас, ближайшим летом (храни от этого Бог!) обе земли Сирии и Египта <...> окажутся в непрочном положении. Сами мы и прочие люди Земли настолько обременены расходами на крестовый поход, что больше тратить не можем